Driesch Verlag

Von der in Taschkent lebenden Schriftstellerin Inesse Finkelshtein ihr Text "Waggons" in russicher Originalverision und deutscher Übertragung von Gerlinde Tesche.

несса Финкельштейн  (Inesse Finkelshtein)

ВАГОНЫ

Среди грузов, перевозимых в поездах, значатся самолёты, вертолёты, корабли, подводные лодки и даже космические ракеты. В течение двух десятилетий по советским, а позже по российским железным дорогам курсировали поезда, которые были вооружены межконтинентальными баллистическими ракетами. При этом эти поезда внешне выглядели для неспециалистов, как обычные грузовые, предназначенные для перевозки скоропортящихся продуктов.                           

Википедия. Интересные факты

По вагоооонам…. –

кричали в ухо и

растворялись в клубах дыма

фантомы из моего сна...

Пора  было заходить садиться (ложиться) и ехать,

а я все никак не могла понять структуры поезда.

Не очевидно было, что он вообще имеет вход.

Хоть один…

Из тех  как раньше,

по вагонных дверей с откидными лестницами…

Судя по манере охранников

и многочисленных старинных знакомых

(настолько старинных

что память пасовала

перед никчемными усилиями их идентифицировать)

гостеприимно закрывавших доступ

в неочевидный глазу вход в вагон

собственными  телами

войти было катастрофически некуда.

А ведь передо мной на путях

стояли не  теплушки

переполненные гроздьями свисающих беженцев.

Отнюдь…

Возникало странное чувство

что это были вагоны индивидуального пользования

и  на каждого пользователя

приходилось по вагону целиком.

Догадка придала мне решимости проникнуть внутрь

и либо подтвердить свои наихудшие подозрения 

либо уже подлежать этой чертовой эвакуации,

криком о которой меня приглашали по вагонам,

а места в них для меня не запасли.

Обворожительная улыбка

и отвалы моей бездонной памяти

одномоментно выбросили на поверхность

кучу имен, событий, мнений, обстоятельств

и почти желанной гостьей

я  пропархнула через весь состав

стареющая светская львица, душка

которой за лучезарную открытость улыбки

простительны любые чудачества –

да такая обязана была потеряться

а как еще объяснить свое вторжение…

Снаружи хоть как то отформатированные под одно

внутри вагоны были оттюнингованы под хозяина.

Пространства модульных вагончиков словно раздвинулись,

предлагая пользователям сообразно их вкусам

волшебные интерьеры двухсветных холлов

неизвестно откуда набравшие 

необходимую высоту и освещенность;

стильные студии

одетые в стекло, металл и солнечные батареи,

предусмотрительно согревающие неподвижные  воды ванн, 

встроенных чашами в царственные возвышения.

Ну и конечно стильный винтаж,

и унитазы, инкрустированные крупными брильянтами,

и все что вы не хотите

как любила говаривать одна из обитателей вагонов

моя в прошлом нежная подруга Фаня.

Никаких анахронизмов

типа  жареных кур и вареных яиц не наблюдалось

все виды сервисов звенели от напряжения

и только что не лопались

от  готовности

выложиться на все восемь звезд

имеющиеся в наличии. 

В удивительных вагонах

царили сообразные моменту

приподнятость духа и столь понятное волнение.

Таинственные ухмылки,

обнадеживающие перемигивания 

и полноформатные улыбки..

Некое тайное знание

став всеобщим достоянием

в очередной раз сцементировало

ограниченный контингент посвященных

общей идеей и уверенностью в завтрашнем дне.

Вперед только вперед!

Мы  на подъеме!

Все только начинается!

Их настроение пульсировало

и билось через стены вагонов в локомотив,

словно желая подстегнуть машиниста

рвануть с места прямо сейчас

не дожидаясь назначенного срока.

Проскочив весь состав до конца

я с облегчением вздохнув

убедилась что все вагоны точно заняты.

Эвакуация о которой

так громко кричали фантомы моего сна

не предусматривала моего участия.

Мне не было места.

И сочувственные лица обитателей вагонов

были сочувственны не случайно.

Они звали меня с собой

будучи уверенными,  что не возьмут.

Может быть, считали, что не прилично оставлять меня

но так и не смогли придумать мне никакого применения

в пост эвакуационном мире,

в который так рвались на едином дыхании

или просто какая то ошибка вкралась в процессе освоения вагонов

и по инерции меня включили в список

в котором меня быть не могло.

Банальная халатность…или преступная?

Все зависит от взгляда…

Я парила над вагонами

Делала воздушные кульбиты

И прочие гимнастические упражнения

Плавала в лучах вокзальных прожекторов

И проецировала голограммы на окна

Я радовалась перспективе движения

и как только послышался призывный гудок отбытия

ни минуты не задумываясь

стекла в локомотив

и вселившись в машиниста

скомандовала его руками «полный вперед»…

WAGGONS

In die Waggons! ...
gellte es ohrenbetäubend, und in den
Schwaden von Rauch stiegen Phantome auf,
Trugbilder aus meinem Traum ...
Höchste Zeit, einen Sitz-(oder Liege-) Platz zu ergattern und abzufahren.
Die Wagenfolge war mir noch immer nicht plausibel.
Auch ein Eingang ließ sich nicht ausmachen,
nicht einmal einer von denen, wie früher,
mit Klappleitern zu den Waggontüren ...
Dem Verhalten der Wachsoldaten nach zu urteilen
(und angesichts der zahlreichen alten Bekannten,
schon so altbekannt,
dass mein Bemühen versagte,
die Erinnerung an sie aufzufrischen),
der Wachsoldaten also, die "gastfreundlich" den Zutritt
mit ihren stämmigen Körpern zu dem
fürs Auge nicht wahrnehmbaren Wageneingang versperrten, so dass
an Hineinkommen schlechterdings nicht zu denken war.
Vor mir auf den Gleisen standen zudem noch Güterwagen, unbeheizt und voller in Trauben herabhängender Häftlinge.
Von wegen "Häftlinge" ...
Mich überkam das seltsame Gefühl, dass es sich bei dem Zug um Waggons
für Privatgebrauch handeln musste, wobei auf jeden Fahrgast
ein ganzer Waggon zu kommen schien.
Meine Vermutung ließ mich zu dem Entschluss kommen,
ins Wageninnere vorzudringen,
um entweder meinen bösen Verdacht bestätigt zu finden
oder aber auch, mich dieser verfluchten Evakuierung zu fügen, zu der
mich das ohrenbetäubende Gebrüll
"in die Waggons" beordert hatte, ohne dass
ein Platz für mich vorgesehen gewesen wäre.
Mein bezauberndes Lächeln
und  mein zutiefst verlässliches Gedächtnis
ließ unvermittelt eine Vielzahl von Namen,
Ereignissen, Meinungen und Umständen emporkommen,
und so durchackerte ich als nur fast erwünschter Gast
den ganzen Zug,
eine alternde Löwin von Welt, eine Seele,
der man ihr strahlend offenes Lächeln
und jegliche Absonderlichkeit verzeihen mochte, auch
dass sie dermaßen in Verwirrung geraten war ...
Denn wie sonst ließe sich ihr Eindringen erklären? ...
Nach außen für die einen irgendeine normale Eisenbahnwagenformation,
waren die Waggons innen vom Eigentümer völlig umgestaltet.
Die Abteile der verwandelten Waggons schienen sich zu öffnen
und boten den Gästen ihrem Geschmack gemäß
ein zauberhaftes Interieur: Hallen in zwei Farben, rätselhaft
woher die jeweilige Höhe und Beleuchtung.
Stilstudios,
ausstaffiert mit Glas, Metall und sonnenbetriebenen Radiatoren,
die das unbeweglich stehende Wasser erwärmten in Wannen,
konstruiert als Schalen von majestätischer Höhe.
Schließlich ein Stil-Vintage
und Klosetts, mit großen Brillanten besetzt,
kurz, alles, was man so nicht braucht, wie eine
der Wageninsassinnen, meine früher so sanfte
Freundin Fanja zu sagen pflegte.
Keinerlei Anachronismen fehlten,
als da sind Brathühner oder gekochte Eier.
Alle Arten von Tafelgeschirr klirrten vor Gespanntheit
und barsten geradezu vor Bereitwilligkeit,
sich für alle acht vorhandene Sterne auflegen zu lassen.
In den merkwürdigen Waggons herrschte,
der Situation angemessen,
gehobene Stimmung und durchaus begreifliche Unruhe.
Geheimnisvolles Schmunzeln,
ermutigendes Blickewechseln
und breites Lächeln ...
Ein gewisses Geheimwissen als aller Insassen Gemeingut
zementierte für ein nächstes Mal
ein begrenztes Kontingent an Eingeweihten
in die gemeinsame Idee und Zuversicht in den morgigen Tag.
Vorwärts, immer vorwärts!
Es geht bergauf!
Alles ist erst am Beginn!
Die Stimmung kam in Schwung
Und drang durch die Wände des Waggons
bis hin zur Lokomotive,
als wolle sie den Maschinisten anfeuern,
auf der Stelle loszubrausen,
ohne den festgesetzten Termin abzuwarten.
Ich rannte durch den ganzen Zug bis ans hinterste Ende
und atmete erleichtert auf, als ich mich vergewissert hatte,
dass alle Wagen bis zum letzten Platz besetzt waren.
Für die Evakuierung, von der die Trugbilder
meines Traumes so gellend geschrieen hatten,
war meine Teilnahme nicht vorgesehen.
Für mich war kein Platz.
Und die teilnahmsvollen Gesichter der Wageninsassen
waren nicht von ungefähr voller Mitgefühl.
Sie hatten mich mitgenommen in der Überzeugung,
mich nicht zu fassen zu kriegen.
Mag sein, dass sie der Ansicht waren,
es sei unwürdig, mich zurückzulassen, auch
wenn sie keinerlei Verwendung für mich finden konnten
in ihrer Evakuierungswelt, in die es sie so unaufhaltsam trieb,
oder aber es hatte sich ganz einfach irgendein  Fehler
bei der Besetzung der Waggons eingeschlichen,
und man hat mich nur so, mechanisch, in die Liste aufgenommen,
auf die ich eigentlich gar nicht gehörte.
Banale - oder sträfliche - Nachlässigkeit?
Je nach Auffassung ...
Ich schwebte über den Waggons,
machte in der Luft Sackhiebe
und andere Gymnastikübungen.
Ich schwamm in den Lichtstrahlen der Bahnhofsscheinwerfer,
projizierte Hologramme auf die Fensterscheiben
und freute mich auf das bevorstehende In-Bewegungkommen.
Sobald die Abfahrtssirene heulte,
floss ich hinüber zur Lok,
quartierte mich beim Maschinisten ein
und befahl ihm, mit den Armen kommandierend,
"volle Fahrt voraus!" 

            
Aus dem Russischen übertragen von Gerlinde Tesche